Рождественская история. Москва. Зима. Вечер. Антикварная лавка. Мать - пожилая женщина любуется изящными вещицами. Посмотрит на цену и отойдет. Останавливается перед фарфоровой статуэткой. Светлый ангел с голубыми крыльями. Не может оторвать глаз. На цену не смотрит. Чтобы не отходить. Время остановилось. Она и ангел. Только ангел и больше никого. Нет, кто-то еще. Трое армян. - Заверните нам статуэтку. Мать выходит на улицу. Медленно идет по тротуару. Светит фонарь как Светлый ангел с голубыми крыльями. Голос сзади: - Женщина, подождите. Три армянина. - Вам понравилась статуэтка. Возьмите. В руках оказывается сверток. - Не надо слов. Будете смотреть на ангела, помолитесь за... Незнакомое для русского слуха имя. За кого молиться? Уже никого нет. Только летит снег медленно и величаво как светлый ангел на голубых крыльях.
Накануне премьеры спектакля <<Собор Парижской Богоматери>> роль горбуна Квазимодо досталась ветерану театра - актеру Степану Петровичу. Спектакль начинался с того, что Квазимодо в полумраке должен был под звук колоколов пролететь, держась за канат, через всю сцену... Перед премьерой Степан Петрович, как у него было заведено, изрядно принял на грудь. Шатаясь из стороны в сторону, он добрёл до гримёрки, нацепил горб и лохмотья Квазимодо. До начала спектакля остались считанные минуты. Степан Петрович направился к сцене. На сцене полумрак, зазвонили колокола - вдруг через всю сцену, слева направо, пролетел Квазимодо. Затем Квазимодо пролетел справа налево... Затем ещё раз и ещё раз... Раз эдак на шестой Квазимодо остановился посреди сцены и, повернувшись к переполненному залу спиной, держа канат в руке и смотря на кулисы, в полной тишине произнес: - Ну, ё@ твою мать! Я тут как последняя сука корячусь - а эти мудаки ещё занавес не подняли!
Едет девушка в такси на заднем сидении и нежно посасывает свой палец, ковыряется в зубах и принюхивается, снова ковыряет и снова нюхает, после нескольких минут томно восклицает: - А все-таки Жан - педераст !!!...
